«Родина моя теперь - Коми, умирать буду здесь...»

Эти места в северо- западной части Волгоградской области уникальны по красоте и богатству природы. В окрестностях станицы Нехаевской нынче несколько охраняемых природных зон и заказников. Боевые действия здесь не велись. В 1942 году тут был открыт военный госпиталь, куда везли на лечение раненых под Сталинградом солдат и офицеров Советской Армии. Совсем недалеко по железной дороге - знаменитый г.Урюпинск, который еще называют неофициальной столицей провинциальной России.

 

О чем думала в пути? Может, вспоминала, как он начинался для них тридцать лет назад, в 1930 году?

…По преданию основал ее родной хутор на реке Тишанка, в наши дни станицу, административный центр муниципального района, казак Нехаев еще в ХVIII веке. Он входил в состав земель Войска Донского. В начале ХХ века, в 1915 году, когда у них с Ананием уже подрастали старшие дети, а муж воевал на фронте, здесь были хуторское правление, церковь, приходское училище, церковно-приходская школа, потребительское общество и кредитное товарищество, земельный надел хутора составлял 6140 десятин, проживали 752 мужчины и 869 женщин.

Ананий во время Первой мировой попал в плен и содержался, согласно семейному преданию, в лагере на территории Болгарии, которая тогда воевала на стороне Германии. Вернулся домой после революции, когда домашние уже и не верили, что случится такое чудо. 

 

Уставшие от войн и революций хлебопашцы обрадовались, что новая власть наделила новыми целинными землями. Работящие, мастеровые Воскресенские, чьи старшие повзрослевшие сыновья уже обзаводились семьями (всего у них росли четверо сыновей и дочь), подняли за несколько лет крепкое хозяйство, на степном черноземе урожай удавался знатный. И это обстоятельство стало препятствием, когда они решили вступить в колхоз "Красное Сормово" в 1929 году.

И тогда в сельсовете Воскресенских записали в кулаки и включили в список тех, кто подлежит выселению на Север. Когда на основании решения особой комиссии Нехаевского района от 16 сентября 1930 года началась высылка, семью разделили: двое сыновей с домочадцами попали в Киргизию. Дочь Шура оказалась в Караганде. Двое - самый младший трехлетний Иван и одиннадцатилетний Петр - вместе с родителями в Коми. 

 

Анания Ефимовича направили в поселок спецпереселенцев Рабог, где он вскоре скончался, жена, оставшаяся с детьми в Вокваде, не смогла побывать на похоронах мужа. Впрочем, на рабогском кладбище сейчас все захоронения безымянные, крест сохранился лишь на одной могиле…

 

Одна из жен старших сыновей Анания Воскресенского, разлученная с любимым, в пути убежала и направилась в Киргизию. Их трехлетняя дочка была оставлена у родни в Нехаево. Многие крестьяне и казаки с сочувствием относились к выселяемым односельчанам. 

 

Так, в сохранившихся и опубликованных в последние десятилетия архивных документах сообщается о событиях в другом районе области:

 

- Подготовительная работа по раскулачиванию в части мобилизации общественного мнения по району прошла удовлетворительно. На всех заседаниях батрацко-бедняцких групп, собраниях колхозников и других собраниях конкретные кандидатуры, подлежащие раскулачиванию, проводились единогласно. Конфискация кулацкого имущества и выселение кулацких элементов с домов также прошло при поддержке основной массы села и без эксцессов, однако, когда приступили к выселению второй категории (первая категория - контрреволюционный актив, организаторы террористических актов и восстаний, вторая категория - остальная часть контрреволюционного актива из наиболее богатых кулаков и полупомещиков, третья категория - остальные кулаки - ред.), по ряду сел в районе мы имели сочувствующих кулацким элементам в среде батрачества, бедноты и середняков.

 

Так, по селу Цаца собравшиеся в количестве пятисот человек не дали выселить 7 кулацких семей. По селу Ушаковке на проводы кулацкой выселяемой семьи вышло почти все село и оплакивало отъезжающих, по селу Плодовитому проводы так же были. По селу Солодники оказали вооруженное сопротивление, взяли в плен одного коммуниста и одного беспартийного и впоследствии расстреляли их.

 

Мобилизация кулаками своих сторонников шла, главным образом, через посредство своих родственников, бывших бандитов, подпаивание, агитацию за «трудового мужика» и провокации о грядущей войне с капиталистическими странами этой весной и о том, что весной будут свирепствовать банды.

После того, как появилась банда в районе Солодников, почти все села района охватила паника. Кулацкая и контрреволюционная агитация усилилась, и не только среди крестьянства, но и среди рабочих промышленных предприятий.

 

Конкретные факты кулацкой агитации в селах. В с. Перегрузном появилось анонимное письмо от «Божией Матери», агитирующее против колхоза и недалекой гибели света.

 

Довражский поп, приехавший из Цацы, после первой службы в церкви, где он произносил проповедь, оказал такое действие на колхозников, что на второй же день подано пятьдесят заявлений о выходе из колхоза.

…Контрреволюционная агитация кулачества уже имеет реальные результаты. По селу Цаца подано 200 заявлений о выходе из колхоза, по Тундутово - 40 заявлений, М[алые] Чапурники - 40 заявлений, Перегрузное - 50, Райгород - 70 заявлений. Такая картина буквально по всем селам.

 

Мотивировка одна по всем селам: «Семья не согласна, я в колхоз не пойду, если вам нужен скот, идите заберите, а добровольно я не отдам».

 

(Из докладной записки секретаря Красноармейского РК ВКП(б) С.Ковалева Сталинградскому окружному ВКП(б) о политическом состоянии Красноармейского района.14 марта 1930 года).

 

Мало того. Из той же записки следует, что в некоторых хуторах, деревнях и селах укрывательством раскулаченных семей занимались и местные коммунисты. Авторы записки также отмечали, что на настроения сельчан влияли и иные факторы, как то «в районе все же недостаточно отпускается хлеба на снабжение батрачества и бедноты, проволочка с фуражом, семенами и совершенно неудовлетворительный отпуск кожтоваров». Но самое главное, наверное, в том, что в кулаки записывали и середняков, и бедняков, порой ради выполнения спущенного плана, а порой просто из-за неприязненных отношений. Ведь большинство сельсоветовских активистов были свои же односельчане.

 

Мария Максимовна Воскресенская (в девичестве Лебедева), единственная дочка в семье, росла в достатке. А вот Ананий Ефимович был из семьи, считавшейся бедной. Но встретившись во время гуляний на каком-то празднике, приглянулись друг другу. И прожили вместе, несмотря на все лихолетья эпохи, достойно. Гордая донская казачка, оставшись одна в чужом краю, старалась, как могла, сохранить сыновей, строго их наставляя - какими бы голодными ни были, не трогать чужое, даже еду, «дадут – поедите». Привыкшая с детства трудиться в своем хозяйстве, не гнушалась любой работы. Подрабатывала в разных домохозяйствах Гривы (ее долго помнили старожилы нашего села), направляли и на лесоучастки…

 

Однажды на лесоучастке 17-й километр (это в сторону Кузьеля) приехавший начальник поинтересовался, сколько же ее младшенькому лет, и вынес вердикт – мальчику надо учиться. Так Марию Максимовну перевели в нынешний Койдин (тогда п.Мехбаза). Устроилась свинаркой в орсе. Деревянные башмаки, обледенелые деревянные ведра - такой ее впервые увидела местная коми девушка Анна Торопова, ставшая впоследствии женой младшего из ее детей - Ивана.