Главная Общество Учила жизнь меня сама: Ты верь в свою звезду...

Учила жизнь меня сама: Ты верь в свою звезду...

Отцовская  дубрава 
Вот где нам посчастливилось родиться,
Где на всю жизнь до смерти мы нашли
Ту горсть земли, которая годится,
Чтоб видеть в ней приметы всей земли...

- писал К.М.Симонов. Только не всем дано жизнь прожить на своей малой родине.

Больше чем полвека Василий Алексеевич в наших краях - попал сюда, как сам говорит, «по несчастью», но сроднился с этими местами. Потому и больно на душе за лес-кормилец, как больно до сих пор за лесок на отцовском наделе земли в далекой смоленской деревне Дубровка. Свою дубраву Андреевы берегли. Он, самый младший среди сестер-братьев, любил туда прибегать, смотреть сквозь листву на высокое небо, слушать щебетание птиц. Впрочем, особо времени мечтать крестьянскому сыну не выпадало - в большой семье, чтобы был достаток в доме, от зари до зари трудились все.

Новая Россия с великими трудами выходила из разрухи и голода гражданской войны, недолгий после революции период послаблений для крестьян, совпавший с НЭПом, рождал у сельчан большие надежды. Со времени отмены крепостного права в год рождения Василия прошло всего-то 60 с небольшим лет, таким образом он был представителем лишь второго-третьего поколения вольных крестьян.

К истории вопроса

По реформе Александра II надел земли давался крестьянину за выкуп. Четверть его суммы он выплачивал помещику единовременно, остальную часть погашало государство. Свой долг государству крестьянин должен был вернуть в течение 49 лет. До выкупа земли у помещика он считался «временнообязанным», платил помещику оброк и отрабатывал барщину.

Крестьяне Смоленской губернии получили земли меньше, чем имели при крепостном праве. Общая площадь крестьянского землепользования уменьшилась примерно на 20%. Более 320 тысяч бывших крепостных Смоленщины получили в надел 1309 тысяч десятин, а помещики сохранили почти 2 млн. десятин. Лишь в революцию помещичьи угодья разделили между крестьянами.

Наступили на те же грабли

Потом, как и везде в СССР, в дубровке начали создавать колхозы. В деревне грянула новая революция, как показало время, вновь закрепостившая крестьян.

Андреевы коренной перелом в жизни российской деревни пережили относительно спокойно - на малой родине. Разве что трудно было смириться с тем, что отошел в общественное пользование их семейный надел с лесочком. Василий, как и его сверстники, после окончания семилетки начал трудиться на колхозном производстве.

Тоня, его будущая супруга, родилась в те самые смутные времена - в 1928-м - в большой украинской семье. Насколько непросто было вступившим в колхозы крестьянам принять резкие перемены, можно судить по истории семьи Савченко. Антонида Петровна вспоминает: ее отец Петр Афанасьевич, заведующий колхозной фермой в родной Новониколаевке, отказался выполнять абсурдное, на его взгляд, решение первого секретаря райкома партии.

Взыграло крестьянское начало, не желавшее мириться с государственными директивами, сулившими не прибыль для хозяйства, а явный убыток. За что и был наказан: после жесткого разговора в райкоме в один из дней 1935 года оказалась его семья - сами с женой да пятеро дочерей - в вагоне поезда, увозившего таких же несчастных в неведомые северные края. Сначала попали в Усть-Куломский район, затем - в п. Иван-Чомья.

К истории вопроса

Коллективизация сельского хозяйства в СССР была провозглашена не случайно: хлебозаготовительный кризис 1927-1928 гг. (крестьяне сдали государству в 8 раз меньше хлеба, чем в предыдущем году, не желая продавать зерно за бесценок) поставил под угрозу планы индустриализации. А после постановления ЦК ВКП(б) от 5 января 1930 г., провозгласившего «сплошную коллективизацию» и «ликвидацию кулачества как класса» была принята секретная директива, установлены твердые задания для каждого региона. В стране насчитывалось 3,9% кулацких хозяйств, а раскулачиванию подлежали до 10-15%. Эта беда коснулась не менее 1 млн. хозяйств.

Первые 4682 семей спецпереселенцев (16 808 человек) в Коми появились 1930 г. В 1932 г. их численность в Коми достигла максимального уровня за весь период - 38 902 человек. В 1949 г. на предприятиях «Комилеса» работало 18 450 спецпереселенцев.

Лесные университеты

Петр Афанасьевич и Анна Деомидовна не привыкли трудиться спустя рукава, так и детей воспитывали. Не удивительно, что в 13 лет Тоня стала маркировщицей в лесопункте. Думала, ненадолго. Только вот ее каникулы затянулись на всю жизнь - тем летом началась война. И никто уже не спрашивал, хотела она продолжить учебу или нет, дочь кулака - иди, работай.

В 1942-м стала исполнять обязанности десятника, в 1950-м назначили мастером лесозаготовок, через семь лет - мастером сплава, там и проработала до выхода на пенсию в 1979 году. Ее труд отмечен орденом «Знак Почета», медалями.
А вот труд мужа оценен скромнее, людей его судьбы на государственные награды, как правило не выдвигали. Лежит в шкатулке ворох значков «Ударник пятилетки». Антонида Петровна сетует: льгот от них никаких, а ведь трудился хозяин отлично. И тут же высказывает соцработнику опасения по поводу лекарственного обеспечения, особенно Василия Алексеевича.

...в ее университетах было всякое: и хорошее, и дурное. Хлебнуть лиха пришлось - ой-ой-ой. Но вспоминается больше доброе. Как тут не сказать о Н.Г.Кушнярове, при котором Иван-Чомья гремела не только в Коми, но и по Союзу. Его, спецпереселенца, в свое время на два месяца временно назначили начальником лесопункта, а это «временно» растянулось на 17 лет.

- Я ж была совсем девчонка, а он меня называл по имени-отчеству, - улыбается Антонида Петровна. - Люди его очень уважали. Скольким он помог, скольких спас, был исключительно справедливым человеком, понимающим людей. Когда начали строить дома в поселке, мог бы перейти из своего щитового барака первым, а он до самого отъезда в Сыктывкар жил в нем. Зато рабочие перебирались в нормальное жилье.

На ее памяти и то, как вывозили древесину на лошадях, и как привезли первый мотовоз, газогенераторный, на дровах. И так получилось, что в первом же рейсе он перевернулся - топливо на повороте рядом с поселком «перевесило» на одну сторону.

- Приехал Дядькин, спросил: есть ли пострадавшие. Их не было. Перекрестился, видать верующим был, и говорит: человека 18 лет растим, а машину за два месяца отремонтируем. И, на удивление, никого не наказали...

В памяти пожилой женщины не одна история, связанная с мотовывозкой. Как, к примеру, в пьяном виде начальник, присланный вместо ушедшего на войну Кушнярова, чуть не расстрелял машиниста-спецпереселенца из российских немцев и технику заморозил. Весь лесопункт тогда жил как одна семья, одними проблемами. А потом и судьбу Антонида связала с машинистом мотовоза Василием Андреевым.

Приехал он в поселок в 1946-м. К тому времени пережил столько, что хватило бы не на один роман. В 1941 году был призван в действующую армию. Его воинское соединение попало под Ельню.

К истории вопроса

Указом Президента РФ г. Ельне присвоено почётное звание «Город воинской славы» за мужество, стойкость и массовый героизм, проявленные защитниками города.

Ельня стала одной из самых горячих точек Смоленского сражения 1941 года. Во время Ельнинской (первой успешной наступательной) операции родилась советская гвардия. Задержка вражеского наступления на главном московском направлении на 2 месяца была крупным стратегическим успехом.

Но в начале октября 1941 г. части Красной Армии вынуждены были отступить. Ельнинцы начали партизанскую борьбу. Два партизанских полка помогали выполнять боевую задачу 1-му гвардейскому корпусу Белова и 4-му воздушно-десантному корпусу генерала Казанкина, сражавшимся в окружении. Город окончательно был освобожден в августе 1943 года.

Что такое судьба...

Сколько в тех боях пало наших бойцов, трудно сосчитать. На глазах Василия Алексеевича при одном слове Ельня наворачиваются слезы - он не любит вспоминать о той мясорубке, машет рукой:

- Не надо об этом...

Однако это было только начало пути в ад. Разволновавшись, мой собеседник с трудом подбирает слова, отвечая на расспросы, его голос прерывается от взрыва эмоций, как будто пережитое вновь перед глазами. Многие годы молчания приучили, видимо, его настолько все держать в себе, что сейчас трудно говорить.

Василий попал в плен, оказался в концлагере во Франции. После освобождения в 1944 году этой страны американцами морем наших военнопленных вывезли в СССР (по пути удалось увидеть еще и Англию одним глазком), а там... Еще гремела война, наши войска освобождали уже Европу, а их отправили на север, в ГУЛАГ. Через полтора года, приехав в Иван-Чомью, он стал лесорубом, был водителем мотовоза, бригадиром на валке, на раскряжевке.

Что такое судьба? Летом 1950-го Антонида получила возможность съездить на родину к родственникам. Встреча разорванной на долгие годы семьи получилась душевной. И она была бы рада остаться там, только вот паспорта не имела. Справка, которую выдали в поселковой комендатуре, предписывала вернуться в Коми в назначенный срок. И она, скрепя сердце, вернулась, а осенью вышла замуж. Кстати, потом, когда спецпереселенцам разрешили выезд за пределы Коми, отец тоже съездил в Новониколаевку, но не нашел сил остаться - хозяйство, дом давно уже принадлежали другим людям. 
- Муж очень по-доброму отнесся к родителям, особенно к маме, - рассказывает собеседница. Не удивительно, он грустил о своих. Когда Василию Алексеевичу с семьей удалось съездить в родные края, там и спустя десятилетия, были живы последствия войны. В Дубровке уцелели всего два дома, и потому колхозники вынуждены были еще долго жить в землянках. Брат Дмитрий, боевой офицер, рассказывает Антонида Петровна, решил принять участие в восстановлении Василия в гражданских правах. Только вот не успел - рано скончался от ран.

Так Андреевым Иван-Чомья стала второй родиной, где они вырастили двоих детей. Как рассказывает соцработник М.И.Цико, прожила трудолюбивая чета дружно, в мире с односельчанами - «с них пример надо брать». Прошли годы, и они уже не мыслили себя без лесного поселка, в окрестностях которого случалось немало мистического, по рассказам хозяйки дома.

- Работать здесь было весело, - говорит Василий Алексеевич. - Иван-Чомья была образцовой. Хотя и народ разный - со всех концов Советского Союза, жили и трудились дружно. Не только вырубали древесину, но и сажали новые леса. А теперь? Больно смотреть...

За окном - заснеженный поселок, признанный неперспективным, где давно уже практически нет работы. Его жители, в том числе и семья Андреевых, который уж год ждут переселения. Мужчины ездят на вахты, молодежь стремится в города. Такой вот бег времени...

Л.Матвеева.

п.Иван-Чомья.